Тоска Вероники Фосс (1982)

Die Sehnsucht der Veronika Voss (1982) 18+


Навигация по странице

О фильме

Возвращаясь поздним вечером домой спортивный журналист Роберт Крон видит мокнущую под проливным дождем даму и любезно приглашает ее под зонтик. Роберта сразу заинтриговывает, как такая красивая и богатая женщина могла оказаться одна в безлюдном парке, а знаменитую кинозвезду Веронику Фосс располагает к незнакомцу то, что он совершенно не интересуется кино и даже не узнает ее.

А главное — что его доброжетальное отношение к ней не сменяется на заискивание после того, как он понимает, что перед ним — кумир многих тысяч зрителей. Их отношения завязываются все теснее, однако Роберт замечает, что и без того экзальтированная звезда словно не принадлежит себе, а иногда впадает в странные приступы, напоминающие абстиненцию…

Подробная информация

Слоган
Страна Германия (ФРГ)
Жанр драма
Бюджет DEM 2 600 000
Сборы в США
Сборы в мире
Сборы в России
dvd_usa
Премьера в мире 8 февраля 1982
Премьера в России
Релиз на DVD
Релиз на Blu-ray
Ограничение по возрасту 16
Ограничение по возрасту зрителям, достигшим 16 лет
MPAA лицам до 17 лет обязательно присутствие взрослого
mpaa R
Время 104 мин. / 01:44
Рейтинг Кинопоиска 7.877 / 476
Рейтинг IMDB 7.70 / 2 812
Рейтинг мировых критиков 75
Рейтинг российских критиков
Интересные факты съемочного процесса Фильм посвящён Герхарду Цверенцу.
В главных ролях Эрик Шуманн, Хильмар Тате, Дорис Шаде, Лило Пемпайт, Гюнтер Кауфманн, Петер Берлинг, Розель Цех, Аннемари Дюрингер, Корнелия Фробесс, Соня Нойдорфер
Роли дублировали
Режиссер Райнер Вернер Фассбиндер
Сценарий Райнер Вернер Фассбиндер, Петер Мёртехаймер, Пеа Фрёлих
Продюсер Райнер Вернер Фассбиндер, Томас Шюли, Бертрам Веттер
Композитор Пер Рабен
Художник Рольф Цехетбауэр, Вальтер Э. Рихарц, Барбара Баум
Монтаж Юлиана Лоренц
Оператор Ксавер Шварценбергер
Участники съемочного процесса Эрик Шуманн, Рольф Цехетбауэр, Хорст Вендландт, Армин Мюллер-Шталь, Хильмар Тате, Вальтер Э. Рихарц, Дорис Шаде, Ксавер Шварценбергер, Ганс Випрёхтигер, Лило Пемпайт, Карл-Хайнц фон Хассель, Барбара Баум, Дитер Шидор, Фолькер Шпенглер, Петер Люр, Райнер Вернер Фассбиндер, Харри Баэр, Гюнтер Кауфманн, Элизабет Фолькманн, Петер Берлинг, Пер Рабен, Йоханна Хофер, Херберт Штайнмец, Юлиана Лоренц, Розель Цех, Аннемари Дюрингер, Петер Мёртехаймер, Рудольф Платте, Корнелия Фробесс, Георг Лен, Пеа Фрёлих, Соня Нойдорфер, Томас Шюли, Тамара Кафка, Петер Цадек, Бертрам Веттер

Страны производства фильма

  • Германия (ФРГ) (8 февраля 1982) - 0
  • Германия (ФРГ) (18 февраля 1982) - 0
  • Нидерланды (13 мая 1982) - 0
  • Испания (23 июня 1982) - 0
  • Финляндия (10 сентября 1982) - 0
  • Канада (16 сентября 1982) - 0
  • США (24 сентября 1982) - 0
  • Дания (1 октября 1982) - 0
  • США (Октябрь 1982) - 0
  • Португалия (5 ноября 1982) - 0
  • Швеция (25 декабря 1982) - 0
  • Япония (16 июля 1983) - 0
  • Австралия (24 ноября 1983) - 0
  • Венгрия (29 марта 1984) - 0
  • Германия (6 июня 2002) - 0
  • Гонконг (8 декабря 2002) - 0
  • Германия (Февраль 2005) - 0
  • Польша (30 июля 2005) - 0
  • Исландия (29 сентября 2007) - 0

Участники съемочного процесса

Тэги фильма

Имя персонажа в оригинальном названии, Клиника, Морфий, Мюнхен, Германия, Наркотики, Наркотическая зависимость, Трагедия

Рецензии пользователей

Оценка 1
Заголовок Memory are made of this…
Текст реценизии Вот из чего состоит память. Попсовый мотивчик превращается в предсмертный хрип с долгим шипением sss… напоследок. Сюжет: полузабытая актриса Вероника Фосс выбегает под дождь из кинотеатра, в котором идет фильм с нею в главной роли. Дождь дарит ей встречу с обаятельным мужчиной Робертом. Он предлагает плащ и защиту. Вероника принимает их, но на время. Фрау Фосс нельзя никого любить — ее жизнь не принадлежит ей больше.

Предпоследний фильм Фассбиндера хочется воспринять, как случайное пророчество, но он не является зеркалом характера его создателя. Фрау Фосс поняла, когда ловушка захлопнулась — в финале она произнесет ту же фразу, что вышла из ее уст в фильме, который мы вместе с ней смотрим в начале. Кольцо, ложащееся удавкой на шею.

Первый раз смотрел этот фильм, когда мне было двенадцать. Разумеется, половины не понял и не прочувствовал. Но Фассбиндер — мастер образов, которые не убрать из памяти и поныне. Главный образ фильма — белизна смерти, ада, зла. Ярко-слепящее, стерильное и бездушное кабинетное пространство тюрьмы-больницы предстает вратами в другой мир, в круг людей, ворующих счастье вместе с придверным ковриком.

На столик в ресторане ставят зажженные свечи, Вероника подносит подсвечник к лицу и говорит Роберту:

- Свет и тени — вот что такое кино.

Фрау Фосс очень привольно в тени, там она хоть ненадолго может стать собой. Так ей кажется. Потому что ее нет, ее потеряли поклонники, продюсеры, муж, друзья… Лишь оболочка по инерции требует внимания и готова играть роль влюбленной женщины на любом подмостке, лишь бы там не было так много света, как в коридорах клиники фрау Катц.

«Тоска…» — скорбный поклон всем актрисам: «Когда актриса играет влюбленную, она воплощает собой всех женщин мира». То, что фрау Фосс была фавориткой и любовницей Геббельса, не считаю значимым в фильме, хотя картина поставлена «по мотивам» жизни реально угасшей «звездочки» Третьего Рейха Сибилл Шмитц. Думаю, Фассбиндеру так было проще показать, почему в жизнь актрисы вторглась злобная врачиха — фрау Катц пообещала спасти Веронику от тоски по былым временам, когда улыбка и искры в глазах были искренними, а не усилены глицерином и колючими всполохами дискотечного шара в обстановке морга.

Сцена, преисполненная отчаяньем — предпоследняя. Прощальный бал, где собираются мрачные персонажи, но лишь те, которых еще помнит воспаленный разум. Это не ближний круг, а грифы, слетевшиеся к умирающему в пустыне, даже возникает мысль — а не сон ли этот прощальный вечер? А потом — колокола и месса, треснувший голос радио, кресла, накрытые белыми чехлами и взгляд с экрана, очень похожий на неподвижный зрачок в шедевре Хичкока.

10 из 10
Оценка 1
Заголовок Она была шаловлива, как юный Моцарт, и неумолима, как смерть.*
Текст реценизии Неприятие нашим народом, в массе своей, немецкой культуры тянется еще с петровских времен, когда всех иностранцев стали называть «немчурой», вплоть до страшных событий середины XX века. А это, — чуть ли не единственная нация, способная практически анализировать ошибки и достижения предков, делать логические умозаключения не в пределах научных дискуссий, а в масштабах всего государства, а главное — воплощать их в жизнь. Немцы идеальны во всем: в политике, бизнесе, культуры, футболе, сексе, в мельчайшем обустройстве жизни. Ничего лишнего, ничего наносного, мешающего, тормозящего.

Да, это — не для нас. Мы — это «зацелую допьяна, изомну, как цвет, хмельному от радости пересуду нет»**. Именно поэтому, обязательно смотреть.

Почти абсолютное воплощение замысла в форму, блестящий видеоряд, идеальные декорации и костюмы, дают хоть и нередкую, но и нельзя сказать, частую, возможность зрителю почувствовать, что хотел сказать автор. Подтексты читаются четко, но индивидуально, давая возможность, не отрываясь от повествования, все время находиться в приятном раздумье. Идеальный сценарий не позволяет уходить в какой-либо жанр с головой, ведь никто не ставит целью напугать, рассмешить, или наставить на путь. Картина визуально отшлифована до мелочей, и это только придает вам, как зрителю, такого необходимого кинокомфорта при просмотре. Можно даже сказать, зрительское счастье.

В общем, смотреть, наслаждаться, размышлять. Где еще о таком непростом и тяжелом, так эстетично и без фанатизма. А под конец вы еще и ловите себя на мысли, что таких восхитительных с точки зрения, скажем, женского идеала, ухоженных докторов-убийц вы не видели никогда. Динамика фильма настолько естественна, что я не почувствовал, как он кончился. Как хочется продолжения, а тебя оставляют.

* Э. М. Ремарк «Ночь в Лиссабоне», 1962

** С. Есенин, 1910
Оценка 1
Заголовок Вероника Фосс
Текст реценизии … а возможно ли спасение? Говорят, после смерти бывает. Так она вовсе не прочь. Только еще чуть-чуть, несколько дней или месяцев, допустим. Ведь хочется побродить по знакомым улицам, белым призраком с бумажной кожей простучать по каменной тверди брусчатки. Вдруг в этом звонком металлическом цоканье послышится слабое сдавленное эхо растаявшей славы. Когда-то уверенным скорым шагом она шла мимо озирающейся толпы зевак, из которой раздавался восторженный шепот. Когда-то город шумел, унося ее, великую актрису, звезду на черном бездонном небосводе, по плещущемуся морю аплодисментов. Но теперь все дальше, глуше, тише, будто не из этого пространства, не из ее жизни. Все постепенно умолкло, расплылось в дрожащем мареве лет. То ли воспоминания, то ли бесплотные ведения в обволакивающем дыме трепетных грез. Ах, этот морфий! Ах, это блаженство! Свет словно бледнеет, и в странной невесомой белизне парит легкое, шелковое, певучее наслажде-е-ение…

Вероника Фосс — печаль и отчаяние угасающей нимфы, разрывающаяся тоска и жестокая беспомощность. Ничего не вернуть. Как банально! Время холодным суховеем изранило душу, принесло осколки воспоминаний. Издевательски острыми, кривыми, изогнутыми гранями впились они в розовую и нежную душу, высветив на своей идеально отшлифованной гладкой поверхности картины, образы, мифы. Все утрачено. Необратимо. Сказочное сверкание бриллиантов, возносящее пламя софитов. Ее кто-то еще помнит? Да, странно. Хотя нет — это не поклонники, это черные духи минувшего, вырываются из заколоченной темницы сознания. Нет, они говорят неправду, этого не было. Ни фашистского ужаса, ни мерзких слухов о грязных связах с Геббельсом. Ее популярность, безоговорочное признание было даровано лишь талантом. А все те пигалицы и вертихвостки, пришедшие отплясывать на руинах ее величия — как же они ничтожны! Смешно.

Да, что-то знакомое, где-то уже было, кто-то в сигаретном тумане сладким голосом нашептывал глупую пустую теорию. Тоже немец, ведете ли, сочинил. И называется с издевкой: бесконечное возвращение. Какой фарс! Якобы возможна (где? когда?) такая страшная фантазия, будто каждый момент времени, а в особенности самый болезненный с кошмарным отливом омерзения, способен переживаться нами вновь и вновь. Ну естественно — ересь. Надо, разумеется, идти вперед, навстречу ожидающим свершениям. Она не предполагала, даже не опасалась. Но слова того безумного немца вдруг стали воплощаться в ее собственной жизни. Теперь каждую ночь, в бреду, в угаре, судорогах и конвульсиях, с холодным потом, падая в черную пропасть сна и прозревая в остром ощущении реальности, она неустанно, ведомая бесами судьбы, оказывалась в давно ушедших мгновениях, и была вынуждена раз за разом пересматривать это тошнотное кино.

Ничего не может быть страшнее напрасно закончившейся жизни. Стоя у деревянного пристанища тленного тела, пугает вовсе не душевная пустота, а бездонный, как глухой колодец, мрак и холод, в котором звенят вопли убиенных мечтаний и тоска невыносимо ноет о тщетности всего счастья, расхваленного миром. Вот она — у карая, и ни надежды, ни утешения, ни помощи. Кто-то протягивает ей руку, дает зонт, защищает от проклятой сырости жизни. Но она сама отказывается от второго шанса. Зачем? Чтобы продлить страдания? Пожалуй, не стоит. Она отдается во власть этих алчущих уродов со слащавыми мордами и скользкими тщедушными мыслями. Что им? Деньги, вазы, украшения? Берите, подавитесь! Но ей оставьте лишь забвение, вожделенное, нежное… Живите, жируйте, радуйтесь, торгуйте наркотиками, губите людей. Будьте счастливы, черт с вами! А она умрет. И пускай жила беспутно, безрассудно, растрачивая и людей, и богатства, хитрила, обманывала, питала ложные надежды. Все уже выстрадано, отмыто болотом слез, очищено ночными рыданиями в гулкой одинокой комнате, где по стенам бродят лишь отсветы другого мира, и собственный голос звучит, как последний приговор.
Оценка 1
Заголовок Морфий сильнее любви
Текст реценизии Снятый нарочито на черно-белую пленку, фильм Райнера Фассбиндера «Тоска Вероники Фосс» словно противопоставляется кинематографическому романтизму, спускаемому с идеалистических небес на грешную землю. Любовь тут настолько бессильна, что неспособна противостоять даже не роковым стечениям обстоятельств, а самой обычно опиумной зависимости. Прообразом для главной героини стала знаменитая немецкая актриса Сибилла Шмиц, звезда которой закатилась после второй мировой.

Обращенный в кинозал взгляд Вероники Фосс (Розель Цех) полон тоски — на экране она сама, в одной из лучших своих ролей. Воспоминания намерено освещены блеском сотен огней, символизирующих роскошь и славу — в настоящем актрисы лишь дождь и любопытные взгляды за спиной. Вероника предстает перед зрителем утомленной, до мозга костей светской, но так уставшей от постоянного внимания женщиной. Среди сотен людей едва ли найдется тот, кто не узнает великую актрису. Именно поэтому Веронику и привлекает скромный репортер Роберт (Хильмар Тате), увидевший в ней в первую очередь промокшую под ливнем женщину, которой нужна помощь. Для слабеющей духом морфинистки, неспособной отыграть даже эпизодическую роль, интеллигентный журналист является последней спасительной соломинкой, крохотным шансом вернуть себе нормальную жизнь, в которой моменты счастья не прерывала бы абстиненция. Скоротечный роман Роберта и Вероники изначально напоминает «игру в одни ворота», так как главным для актрисы в жизни остается морфий. Всего лишь спортивный обозреватель, маленький человек, отчаянно пытающийся вытащить стареющую актрису из плена на глазах у собственной любовницы, готовой ради любви к мужчине помогать собственной сопернице. И так вся лента пропитана безысходностью, тщетностью мухи, бьющейся о толстое кухонное стекло.

Откровенно нелестный образ врачей так же опирается на реальные события. Хладнокровная и жестокая расчетливость невропатолога с весьма символичной фамилией Кац (всего лишь около десяти лет минуло после второй мировой, и запах дыма Треблинки еще витает в воздухе) являет собой не проявление неонацизма, а лишь подчеркивает человеческий цинизм, ведь недаром одной из жертв «убийц в белых халатах» становится старый еврей. Фассбиндер, затрагивая тему врачебной этики, бросает взгляд на нравы германцев в целом, развенчивая представления о том, что общественные проблемы ушли вместе с нацистами.

Черно-белый цвет не позволяет отвлекаться на краски, концентрируя внимание зрителя исключительно на содержании ленты. Собирательный образ закатившейся дивы, игравшей в простой жизни роли всех женщин, а к старости неспособной создать себя даже через алкоголь и не менее обобщенный мелкий офисный работник, будни которого лишены ярких красок — такой предстает перед зрителем эта странная пара, в перспективы коей не верится изначально, хоть это и вопреки законам жанра. Обойдясь без звездных имен, режиссер сумел грамотно поставить драматургию фильма, создав характерные и «живые» образы. И кто-то может сказать, что все это лишь общие слова, но стоит только взглянуть на холодный взгляд Аннемари Дюрингер, сыгравшей роль доктора Кац, как по коже бегут мурашки. И так с каждой ролью — будь то пьяный Роберт или страдающая от ломки Вероника — ни капли наигранности.

Вывод: Стилизованный под кино тридцатых, дабы лучше передать дух эпохи, этот фильм является, пожалуй, наиболее значимой работой Фассбиндера. Проблемы социального гниения в нем перекликаются с личной человеческой трагедией, а романтика тонет в наркотической трясине.

8 из 10